21 октября 2013 года

Вардан Багдасарян

Реакцией на события в Западном Бирюлево явилось провозглашение властями намерения ужесточить борьбу с нелегальной миграцией. А что принципиально изменится, если все те все 6 миллионов нелегальных иммигрантов станут легальными? Конфликты возникают не потому, что приезжие нелегалы, а потому что существует конфликт идентичностей. И он не зависит от легальности мигрантов и даже от гражданства.

У нас сегодня утрачено мышление в масштабах больших исторических процессов. Предлагается осмысливать действительность в микрособытийном повседневном ракурсе. Если мыслить на уровне повседневных вызовов, то главный вызов видится в превышающем пороги безопасности наплыве мигрантов. Россия по числу иммигрантов вышла на второе место в мире. И это при том, что по критерию качества жизни автохтонного населения она далеко отстает от стран золотомиллиардного Запада.

На территории России созданы многочисленные торговые фактории. Ни создают единую сеть. Торговцы криминальны, агрессивны, враждебны местной культуре. Такая повышенная конфликтность и криминагенность характеризует мигрантские анклавы в любой стране мира. Наиболее простой путь — ликвидировать эти анклавы и установить максимально жесткие препятствия для миграции.

Владимир Лукин предлагает ввести визовый режим между Россией и странами СНГ. Это, безусловно, может улучшить криминогенную ситуацию. Но при этом сценарии о цивилизационной миссии России, о реинтеграции на постсоветском пространстве говорить не приходится.

Однако если посмотреть на вызовы миграции в ракурсе больших исторических процессов, то практические выводы выхода из сложившейся ситуации могут быть иными. Объяснительная модель в осмыслении миграционной динамики может быть выражена в ракурсе отношений центр-периферия. Каждая цивилизация имеет центр и зоны периферии. Положение центра поддерживается цивилизационно образующим народом. Этот народ не обязательно группируется по этническому принципу. Существуют и иные, помимо этничности, основания его позиционирования — религиозные, идеологические.

Когда цивилизация на подъеме цивилизационнообразующий народ устремлен на периферию. Казацкая колонизация соотносилась с этой восходящей фазой цивилизационогенеза. Но с началом фазы цивилизационного надлома происходит обратный процесс. Активной стороной миграции становится периферия. Представляющие ее народы устремляются в центр. Это собственно и происходит сегодня.

Следовательно,

для того, чтобы исправить ситуацию нужна не столько борьба с нелегальной иммиграцией, сколько восстановление цивилизационных потенциалов России. Но для того, чтобы они были восстановлены необходимо, как минимум, восстановить цивилизационный уровень идентичности.

С упразднением маркера "советские", новой версии цивилизационной идентичности центром российской цивилизации не предложено.  Отсюда, как следствие:

• 1. потеря легитимности центра и цивилизационнообразующего народа в восприятии периферии;

• 2. конфликт не объединенных общей цивилизационной идентификацией этнических идентичностей;

• 3. потеря для периферии оснований ее российской ориентированности.

Без цивилизационной идентичности представляющие периферию мигранты группируются по анклавному принципу. Реализуется сегрегационная модель адаптации иммигрантов. Конфликт идентичностей — автохтоны–аллохтоны в рамках этой модели неизбежен.

При наличии же единых цивилизационных идентификаторов иммигрант позиционируется как "свой". Вместо сегрегационной, реализуется ассимиляционная модель адаптации. Пресловутые этнические анклавы в рамках этой модели отсутствуют. Соответственно, минимизируется и уровень этнической криминальности.

Советский опыт демонстрирует преимущества ассимиляционного подхода в отношении мигрантов. Но для его применения нужна цивилизационная идентичность. Она же связана в свою очередь с идеологией. Будет идеология — будет и цивилизационная идентичность, а будет цивилизационная идентичность — будет артикулирована и цивилизационная миссия.

Источник