27 мая 2014 года

Алексей Ларионов

26-го мая стартовала первая волна Единого Госэкзамена. На фоне непрекращающихся скандалов, бесконечных изменений и тотальной коррупции в образовательной среде. В этом году около 694-х тысяч выпускников будут принимать участие в сдачи Единого Государственного Экзамена.

Комментирует эксперт Центра научной политической мысли и идеологии Алексей Ларионов.

*

Информационное пространство современной России достаточно стабильно с точки зрения циклической актуализации различных проблем. В числе периодически затрагиваемых в СМИ вопросов тема организации, проведения и объективности результатов Единых Государственных экзаменов занимает далеко не последнее место. В советские времена подобное внимание уделялось разве что битве за урожай. Теперь же каждый год с ранней весны и до середины лета сводки новостей пестрят известиями о том, как будет проходить ЕГЭ в этом году, какие новшества внесены в содержание заданий по сравнению с прошлыми годами, каким образом организаторы намерены бороться за "честный и прозрачный ЕГЭ". Однако, за каждой "сводкой с фронта боевых действий" обязательно стоит больший или меньший пласт предпосылок, подготовивших каждое конкретное событие. В таком ракурсе высокий градус общественного внимания к сдаче школьниками ЕГЭ отражает не только периодическое обострение, но и принципиальную нерешённость проблемы эффективного контроля результатов образовательного процесса в России. Поскольку не нуждается в постоянных обсуждениях та проблема, которая получила своё успешное разрешение.

Так мы приходим к выводу о том, что с момента введения в России ЕГЭ непорядки и неполадки, нарушения и злоупотребления в системе итоговой аттестации выпускников/абитуриентов стали константами. Причём не только системы образования, но также общества, государственной политики и правоохранительных органов.

Если раньше отдельные нарушения на выпускных и вступительных экзаменах лежали скорее в области этики и реже — уголовного права, то теперь болезни стали системными на уровне высших органов государственной власти. И требуют для своего разрешения или хотя бы ослабления постоянных усилий и затрат — причём с гарантированно невысоким результатом. Такова вторая составляющая расплаты России за бюрократический снобизм. Тогда как первая — это катастрофическое падение уровня образованности и интеллектуальной культуры российской молодёжи. Но, по-видимому, всё это кажется приемлемой и даже желаемой ценой для тех, кто планирует и осуществляет "реформы в образовании" исходя из других целей и задач, нежели поступательное развитие России и её человеческого потенциала.

Какой же степенью презрения, высокомерия и самоуверенности надо обладать реформаторам, чтобы из года в год, с первых лет введения ЕГЭ упорно игнорировать возмущение, тревогу и боль учителей и преподавателей вузов, учеников и их родителей по поводу судеб российского образования? И на каком основании чиновники априори подозревают весь педагогический корпус России в недобросовестности и коррумпированности? Или действительно судят о других по себе?

Нашим Центром тема ЕГЭ и перспектив развития отечественной системы образования затрагивалась неоднократно. До настоящего времени никакие факты не опровергли высказываемого ранее экспертного мнения о том, что изначально ЕГЭ был продуктом кабинетного творчества вестернизированной бюрократии в Министерстве Образования, которая имела весьма смутное представление о реалиях учебно-образовательного процесса, проблемах российской средней и высшей школы.

Но, при этом, виртуозно "осваивала" бюджетные и грантовые средства на ежегодные "модернизации", "инновации" и "реструктуризации" школ и вузов. К элементарному меркантильному интересу добавлялась и вполне объяснимая неприязнь к традициям отечественной системы образования — именно потому, что она отечественная. Ведь смена идентичности как правило ведёт к яростному отрицанию тех идей и ценностей, которым неофит (в данном случае — неофиты "интеграции России в европейское образовательное пространство") был вынужден служить раньше. Ко всем этим разноплановым соображениям добавлялся и политический интерес — снизить уровень осмысления происходящих в России процессов путём включения редукционного механизма в образовании, о чём совершенно откровенно высказался экс-министр образования А.Фурсенко в 2007 году: "Недостатком советской системы образования была попытка формировать человека-творца, а сейчас задача заключается в том, чтобы взрастить квалифицированного потребителя, способного квалифицированно пользоваться результатами творчества других". Бесспорно, потребитель станет бунтовать только тогда, когда ему предоставят товар в малом количестве и ненадлежащего качества, творец же стремится усовершенствовать мир в соответствии с идеалами. Такие люди несут угрозу адептам "управляемой демократии" уже самим фактом своего существования, потому лучше всего не допустить их появления.

Так, ради сиюминутных и корыстных соображений не первый год происходит разрушение отечественного образования — когда-то лучшего в мире.

Потому разумным представляется перенацелить вектор общественного внимания с требований "честного ЕГЭ" на требование полной его отмены. С обязательным возвращением к традиционным принципам, программам и методикам обучения, воспитания и контроля знаний, благодаря которым наша страна выиграла войну, вышла в космос, построила наукограды и доказала осуществимость социального проекта, где люди спорили не о биржевых котировках, а о способах путешествий к звёздам.

Источник